Форум » Выдающиеся атлеты » Ну вот и ещё кое-что стало ясным... » Ответить
Ну вот и ещё кое-что стало ясным...
Составитель: До последнего времени я всё никак не мог прийти к однозначному ответу: хитрил ли Жаботинский, делая тягу в первом подходе к 217,5 кг на Олимпиаде-1964 в Токио (что сам Жаботинский всегда отрицал), то есть была ли это тактическая хитрость, имевшая цель расслабить Власова, или же Жаботинский и в самом деле не смог собраться на такой вроде бы сверхважный подход? Но вот недавно, набрав в Ютьюбе слова "Власов-Жаботинский", я обнаружил ролик с рассказом Владимира Иосифовича Каплунова (это серебряный призёр Олимпиады-1964 по тяжёлой атлетике, чемпион мира, двукратный чемпион Европы и многократный чемпион СССР), непосредственно ассистировавшего Жаботинскому на том историческом поединке. Примерно на отметке 8 мин. 28 сек. Каплунов сообщает, что Жаботинский отбрыкнулся от его, Каплунова, помощи перед подходом с тягой. Что безусловно свидетельствует о том, что Жаботинский совершенно не намеревался тратить на данный подход крайне драгоценные в тот момент силы. Выходит, Власов был всё-таки прав со своими обвинениями Жаботинского в применении последним хитрости, а Жаботинский зачем-то теперь врёт, отрицая обвинения Власова. Зачем Жаботинский врёт - непонятно, поскольку его хитрость не просто допустима, но даже, напротив, очень похвальна. Именно так и нужно поступать и именно так все нормальные люди поступают, - кто запугивая противников предсоревновательными результатами, а кто, наоборот, корча из себя слабачка или серьёзно травмированного. Ведь Власов сам же описывал эти применявшиеся им же самим хитрости в своих рассказах "Себя преодолеть" - так чего же теперь стонать по поводу совершенно невинной, совершенно допустимой уловки Жаботинского? В рассказе Каплунова для меня важен и ещё один момент: оказывается, А.С.Медведев, тогдашний тренер Жаботинского, не имел к этой хитрой уловке абсолютно никакого отношения: она полностью придумана самим Жаботинским. И это вдвойне приятно: техничный и правильно тренировавшийся атлет превзошёл корявого и неправильно тренировавшегося монстра при всём при том, что техничный атлет постоянно выглядел курносым простачком и увальнем, а монстр - проницательным интеллектуалом, всю дорогу блестевшим мудрыми очками на почти идеально точёном лице.
Тимур: Нет, уважаемый Составитель, Вы ошибаетесь. По духу Власов был как раз несгибаемым человеком. Никакое психологическое давление против него не прошло бы (оно было многократно оказываемо на Власова, в том числе и в Риме, где он был один против двух американцев). Никакие демонстрации своего превосходства типа того, которое осуществлял Алексеев (когда соперники разминались, а он, руки в боки, п рогуливался и шутил) - не прокатили бы против Власова. Так что по духу Власов был (и сейчас есть) железным человеком. И его рывки - 2 неудачи, потом успех (это и Жаботинский на видео признаёт, что надо было иметь большую силу воли, чтобы вырвать в третий раз), и тут же мировой рекорд 172,5 - подтверждение. А вот наивным, доверчивым, далёким от ушлого мирка Жаботинских, Власов действительно был. Это не слабость духа. Про тренера Вы сказали правильно: обязанностью Богдасарова было контролировать подопечного с горячей головой, но он этого не сделал. Правда, потом Богдасаров взял на себя ответственность. Но делу это уже не могло помочь.
Дилетант: Многое помню из КНИГИ КНИГ. В частности, глупейшее поведение Власова в токийской олимпийской деревне. Казалось бы, Юрий Петрович с тренером Суреном Петровичем строго-престрого решили - ни одного грамма энергии мимо цели! Ни лишнего шага, ни лишнего подъёма, ни лишнего слова. И "несгибаемый" Юрий Петрович держался. До поры. Пока нестерпелось ему блеснуть своей силой перед почтеннейшей публикой в тренировочном зале. Ох и наподнимался! Когда же опомнился - было уже поздно. "Тонны" энергии улетели коту под хвост. Богдасаров Юрия Петровича за это уж очень ругал. И Юрий Петрович - пунцово лоснясь от стыда - не находил себе оправданий. Уж теперь-то, да чтобы он ещё раз!... Лишних движений и действительно Власов больше не делал. Но... Корреспондент иностранной газеты, видя, что Власов на интервью "не раскалывается", применил тогда ехидный коварный приём: "Ах до чего ж вы велик и могуч, Юрий Петрович! А уж умён! Аж спасу нет!" Тут-то "несгибаемого" Юрия Петровича и понесло во все тяжкие. Грубая лесть - да какая разница, главное назвали его умнейшим, неподражаемейшим! Очухался же Юрий Петрович лишь через полтора часа. Фукнув в безделицу не менее "полутонны" столь необходимой для поединка энергии. -------------------------------------------- Такой вот немыслимый власовский интеллект. Уж лучше бы не имелось сего интеллекта у Юрия Петровича - больше было бы пользы для дела.
Составитель: Уважаемый Тимур, Вы написали: "...правильно: обязанностью Богдасарова было контролировать подопечного с горячей головой, но он этого не сделал." Похоже, что здесь Вы перекладываете всю вину на Богдасарова: "он этого не сделал". Но вот я читаю книги Власова и вижу: попробуй Богдасаров настоять на своём хоть в какой-то мелочи - и Власов махом выгнал бы его из своих тренеров. В том-то всё и дело, что Власов уже давно, ещё с Рима или чуть позже закусил удила и никого не слушал. При всём при том, что и воли, и опыта во многих вещах у него было маловато. И в итоге зазвездившегося чемпиона переиграл, повторяю, тандем "вечно вторых", то есть стреляных воробьёв, не отрывавшихся от почвы, от штангистских основ. В общем, это я к тому, что в токийском проигрыше почти во всех отношениях виноват сам Власов - начиная с очень дальних подступов типа изменения отношения к тренеру. Кстати, вот эти результаты Власов: 197,5 + 162,5 + 210 = 570 и Жаботинский: 187,5 + 167,5 + 217,5 = 572,5 никому ничего не напоминают? Лично мне они напоминают дуэль жимовика Новака с рывкачом и толкачом Шеманским, в которой выигрывавший поначалу жимовик тоже проиграл в итоге: Новак: 140 + 125 + 145 = 410 Шеманский: 127,5 + 140 + 177,5 = 445 В тяжёлой атлетике тогда было одно силовое упражнение и два темповых. А два - это больше, чем одно. То есть не нужно было, как указывал здесь уважаемый Дилетант, нажимать на совершенствование во всего лишь одном упражнении, доходя на тренировках до заоблачных результатах в жиме на наклонной доске. Ибо золотую медаль на Олимпиаде давали за высокие результаты совсем в других упражнениях.
Дилетант: Уважаемый Составитель, строго говоря, и об этом я только что написал, Власов надеялся жимами и прочим пауэрлифтингом продвинуться не только в классическом жиме, но и в рывке и в толчке. И продвинулся - это видно хотя бы по чисто силовому вырыванию Власовым мирового рекорда. А вот уверенности и техники пауэрлифтинг Юрию Петровичу, к сожалению, не добавил.
Дилетант: Как известно - и не откуда-то, а всё из той же КНИГИ КНИГ - Власова сгубила прежде всего его же "несгибаемость". Терпели, уж так терпели "умнейшего и сиятельнейшего из штангистов" злобные "присыпкины" многие годы - и таки дождались "счастливого случая", Жаботинского. Будь Юрий Петрович в прежней фаворе, поехал бы он на Олимпиаду единственным сверхтяжеловесом советской команды. И победил бы всенепременнейше. Даже и пусть не с мировыми рекордами. Юрий Петрович, в последних главах своей хрестоматии, верно оценивает Жаботинского частью системы, которая Власова смяла. Лишив золотой олимпийской медали и тем самым перечеркнув власовский дальнейший карьерный рост. А нечего было изображать из себя несгибаемого! "Присыпкины" - тоже люди. Хотя и злобные. Но подход к ним можно было найти, держаться помягче. Но Власов настолько зазнался, что бедных "присыпкиных" вообще ни за кого не считал - дармоеды, что с них возьмёшь! Вот и поквитались "дармоеды" за всё. С малоинтеллектуальным самовлюблённым "сверхчеловеком".
Тимур: Уважаемый Составитель, я согласен с тем, что Вы написали выше. Можно сказать так: во многих вещах у Власова опыта и воли нехватало. Например, если кто-то лицемерит, ведёт двойную игру, и идёт в этом до конца, можно сказать, что у него есть воля, поскольку воля (в классическом понимании) есть способность достигать поставленных целей. К данной деятельности у Власова воли очевидно не было. Если бы он и пробовал лицемерить, он сразу махнул бы рукой на это. И ко многим другим видам деятельности тоже воли не было. Но сила духа Власова бесспорна как и воля к победе, преодолевающая все препятствия. На этом и был основан обман Жаботинского - он понял, что "подавить" Власова невозможно. И создал видимость ухода, т.е. снял препятствия, а не создал их. Каплунов говорит о том же: "если бы Жаботинский поднял 217,5 во втором подходе, Власов бы их тоже поднял, поэтому Жаботинскому этот подъём ничего не давал". То есть препятствия не подавляли Власова, а, наоборот, их наличие гарантировало, что Власов сконцентрируется и преодолеет их. Что касается самоуверенности Власова, потери контроля над ним со стороны тренера и особенностей подготовки Власова - это всё так. Но не это всё решало исход поединка. Власов был сильнее в любом случае. Он был сильнее физически и сильнее духом. Он был равен с Жаботинским в рывке, но превосходил в толчке и жиме. И победил бы в любом случае, если бы был собран, если бы видел реального конкурента. 1) Он выбрал бы последним подходом 212,5 или 215 2) Он толкнул бы и 217,5, будь он собраннее. Помните, что сказал Алексеев? "... Жаботинский 220 не толкнул бы. Потому что это был психологический барьер." А Власов как раз брал психологические барьеры.
Составитель: Уважаемый Тимур, я с Вами тоже согласен - в том числе и по части достаточной силы воли у Власова во время соревнований. Что позволило ему, Власову, когда-то догнать и перегнать Шеманского за счёт толчка при проигрыше после жима и рывка. То есть на соревнованиях Власов волю проявлял - пусть и не сверхчеловеческую, но вполне достаточную. Тем более, что на всех соревнованиях Власов своих соперников превосходил чисто физически. Недостаток воли и нечемпионское, неспортивное поведение проявилось у Юрия Петровича при проигрыше. Причём и здесь Власов вёл себя непоследовательно: то говорил, что Жаботинский победил его чисто, то принимался хаотично, противоречиво обвинять Жаботинского в нечестности. При всём при том ещё, что нечто близкое к подобным же хитрым выигрышам у соперников перед Олимпиадой в Токио он, Власов, сам описал от первого лица в рассказах из сборника "Себя преодолеть". А спортивным, правильным, чемпионским поведением было бы спокойное, последовательное и самокритичное признание Власовым победы Жаботинского - мол, да, я дал маху, меня переиграли, потому что я преждевременно расслабился. Ну ничего, вопрос ещё не закрыт, в следующий раз буду собраннее, и больше на такой мякине меня уже не проведёшь.
Тимур: Уважаемый Составитель, неспортивное поведение относится только к области спорта и к спортсменам (по крайней мере так принято считать). Будучи спортсменом, в Токио, Власов держался достойно, проявил выдержку - поздравил Жаботинского, встал на своё второе место, махал рукой публике, давал интервью, не "кормил" падких до скандалов западных журналистов сплетнями и т.д... То, что он выкинул свою серебрянную медаль (если я не ошибаюсь, он так сделал) - это его личное дело. А уже после окончания карьеры спортсмена Власов рассказал о том, что произошло на самом деле и что он думает по этому поводу. Это про разведчиков говорят, что бывших разведчиков не бывает. Спортсменом-то Власов был уже бывшим. Возьмите Алексеева для примера. Он забаранил в 1980, и с Вашей точки зрения, тоже повёл себя неспортивно в связи с недостатком воли, поскольку впоследствии он стал говорить о том, что ему подмешали что-то в питьё. На самом деле тогда, в 80-м, он просто ушёл, без выступлений с трактовкой событий. А "на покое" озвучить свою версию он имел полное право, тем более что скорее всего он, как и Власов, говорил правду. Насчёт признания победы Жаботинского - Власов признавал, что она чистая в том смысле, что с судейской точки зрения всё было честно. Жаботинский чисто толкнул 217,5, Власов - нет. Только в этом смысле. "Себя преодолеть" я не читал, но если Власов применял хитрости - речь может идти только о спортивных хитростях, о тактике, вроде тяги Жаботинского. Но совершенно исключено, что Власов перед соревнованиями пытался "поговорить по душам" с соперником, так сказать "поплакаться в жилетку", т.е. в общем размягчить и разжалобить его и сказать прямым текстом, что он не будет бороться за золото.
Леонид: Уважаемый Дилетант, не знаю как Вы, но я картошку посадил и теперь готов поспорить с Вами относительно "формы" Власова в Токио. Не будем брать жим, хотя я не стану осуждать Власова за то, что он уделял ему львиную долю тренировочного времени. Кстати, именно в этом движении Власов и создал необходимый задел, который затем, к сожалению, прошляпил. То, что Власов порвал в зачёт только с третьей попытки, ни о чём, по моему мнению, не свидетельствует. Техничный Ригерт в Мюнхене вообще "забаранил". То, что случилось с Власовым в рывке - это случайность. Подтверждением чего служит его же тут же установленный мировой рекорд. Я согласен, что техника рывка Власова неидеальна, но, тем не менее, 172,5 кг просто так не поднимешь. Кстати, возвращаясь к неудаче Власова в рывке, опытнейший Шеманский тоже чуть не "забаранил" в жиме. Таких примеров можно привести сотни, когда опытные штангисты получали нулевые оценки, будучи прекрасно готовыми. И сами не могли объяснить, почему сие вдруг произошло с ними. Я, конечно, не Власов, но и у меня был подобный случай. А уж в моей тренерской работе это случалось вообще не раз. Даже непробиваемый Василий Иваныч "забаранил" на первенстве Рязанской области. Где у него и соперников-то не было (про Олимпиаду в Москве не буду вспоминать, там другая история). Про толчок Власова с Вами соглашусь. Жаботинский утверждал, что для него главное - взять на грудь, а дальше нет никаких проблем. То же самое наблюдалось и у Алексеева. Власов, к сожалению, этим похвастаться не мог. Но, тем не менее, Юрию Петровичу вполне по силам было толкнуть 215 кг. Складываем, и получается, что Власов мог, да и набрал бы в сумме 585 кг. Так что я по-прежнему считаю, что в Токио Власов был в отличной форме.
Дилетант: Уважаемый Леонид, так я и не спорю с отличностью формы Власова. Но мало сказать "отличность формы". Нелишне ещё уточнить - относительно чего? Вариантов здесь несколько. Но нам они не важны. Нам значительно интереснее сравнение отличности формы Власова с отличностью формы Жаботинского - чья отличнее? Некий участник-легенда (Тимур-Карлсон, но, может быть, и Карлсон-Тимур - чёрт же их разберёт!) привнёс небольшую сумятицу в рассмотрение этого вопроса. Неумолчно попугаисто повторяя досужие байки Василия Ивановича про "на три головы сильнее" и так далее. Если же подойти к рассмотрению вопроса без эмоций, анекдотов и баек, то вырисовывается следующая картина. Буду рассуждать, одновременно отвечая на Ваши аргументы. Но, первым делом, напомню, что Юрий Петрович, с начала и по сентябрь 1964 года, к поединкам с Жаботинским отнюдь не стремился. И всячески старался их избегать. В своей КНИГЕ КНИГ, Власов освещает причины сего избегания. Пусть и не сильно объективно. Жалуется на кучу болячек, переутомление, недосып. Признавая, что поединок с Жаботинским был бы для него не лёгкой прогулкой, а яростным столкновением на предельных весах. Уже из этого видно, что Власов (пусть только в глубине души) не считал Жаботинского слабее себя. Порукой тому были и результаты-близнецы обоих титанов. В марте Леонид Иванович переплюнул власовский 557,5-килограммовый рекорд, подняв 560 кг. Толкнув при этом 213 кг - что крайне неприятно поразило Власова и насторожило. В июне же, на чемпионате Европы, Власов сумел вернуть себе суммный рекорд - еле подняв 562,5 кг. Подольск, 3 сентября - Власов, стремясь себя воодушевить перед Токио, а также напугать основного соперника, доводит рекордную сумму до 580 кг. Думаю, делать этого было никак нельзя. Власов лишь перенацелил противника на новые рубежи - в том числе и психологически. Юрию Петровичу лучше было бы силу копить в тренировочном зале - "на публике" прикидываясь слабачком. Жаботинский и тренер его Медведев - дураками, однако, не были. Заранее отдавая Власову жим, они, уж естественно, понимали, что исход поединка решится в рывке и в толчке. Вот и тренировали усиленно эти два упражнения. Что изменил Подольск? Да только то, что к Жаботинскому с Медведевым пришло осознание - в рывке и в толчке Юрий Петрович готов несколько лучше, чем они ожидали. Хотя и "в разумных пределах". Ибо, как мне усиленно мнится, наработанные в тренировочном зале результаты Жаботинского в рывке и в толчке были не меньше, а то и побольше подольских власовских. Враньё же Медведева задним числом о каком-то - единственный раз - осиленном Жаботинским 200-килограммовом снаряде в период подготовки к Олимпиаде - является несомненной ложью. Теперь к Вашим аргументам. Жим - как я уже писал - в отличие от прежних времён, теперь мы имеем возможность не в книжках читать, а видеть своими глазами многое из поединка титанов в Токио. Многое, но не всё. Где, например, в ныне доступных видео последний подход Леонида Ивановича в жиме на 192,5 кг? Нет этого подхода! Только и остаётся верить Юрию Петровичу, что Жаботинский со штангой на ягодицы сел. Но чем сей подход был по сути? Авантюрой? Или вполне посильной попыткой сократить преимущество Власова? Если вполне посильной попыткой, то Жаботинскому просто не повезло. Повезло бы - тогда разрыв между гигантами после жима составлял бы только 5 кг. Что имело бы неизбежные последствия. Хотя бы такие - Власов не так бы уже благодушничал. Понимая, что отрыв от основного соперника минимален, а впереди - рывок и толчок! В которых Жаботинский вряд ли слабее. -------------------------------------------------------- И "баранки" я тоже не отрицаю - с кем не бывает. Тем не менее скажу, что, если бы Юрий Петрович, как уже намного опосля ему думалось, начал рывок не со 162,5 кг, а с бОльшего веса - то сражение в рывке выглядело бы совсем по-другому. На более крупных весах. В действительности же, видя, что Власов остановился только на 162,5 кг, чудом избежав "баранки" - Леонид Иванович расслабился. И не сильно упирался. То есть, конечно, может быть, упирался довольно сильно - но он упирался сильнее бы! Если б Власов поднял в итоге килограммов 167,5-170. И тогда Жаботинский мог бы, возможно, вырвать 175 кг. Но не исключено - что и 177,5 кг. И это не пустые рассуждения. Видео свидетельствует - 172,5 кг не поддались Жаботинскому лишь из-за переизбытка рывковой мощи. Кроме того, Жаботинский являлся прирождённым рывкачом - и чувствовал себя в рывке, как рыба в воде. В общем, не везло не только Юрию Петровичу. Точно так же не везло и Леониду Ивановичу. То же, что Власов имел в себе силу вырвать аж 172,5 кг - так Власов этого и не отрицает в своей хрестоматии. Но добавляет - что в рывке с "новым подседом" ему не хватало уверенности и стабильности. Как бы то ни было, в рывке Жаботинский был, безусловно, сильнее. Но - не повезло Леониду Ивановичу. Ибо не перебрось он через себя 172,5 кг - "промежуточные" суммы титанов сравнялись бы. И Власов, имея преимущество (по собственному весу) только в 2,5 кг, мог бы надеяться лишь на толчок - и это при нервах Юрия Петровича! А ещё при том, что Жаботинский Юрия Петровича в марте уже напугал своим неожиданным 213-килограммовым толчком. И Власов великолепно осознавал, что последующий 7-месячный срок Жаботинский и не думал сидеть сложа руки! ---------------------------------------------------------------- К числам. Давным-давно, я подсчитывал, что если бы Власов в Токио вырвал 172,5 кг в зачёт и таки толкнул 217,5 кг - сумма его равнялась бы 587,5 кг - новый мировой рекорд. И это был власовский предел на то время. Жаботинский. Допустим, выжал бы он 192,5 кг, вырвал 177,5 кг, толкнул 217,5 кг - тоже 587,5 кг. Но - второе место. Ибо Власов - легче. Но и тогда ничего мы не знаем, сколько смог бы толкнуть Жаботинский для победы. К какому конкретно толчку он был подготовлен. После Подольска, Жаботинский с Медведевым поняли, что толчка в 215 кг или даже в 217,5 кг запросто может и не хватить. И нацелились на бОльшие килограммы. Допускаю, что, просчитывая разные варианты схватки, Жаботинский с Медведевым прогнозировли для себя толчок вплоть до 225 кг! А потому не случайно, когда придуриваться отпала необходимость, Леонид Иванович с рычанием бросился к 217,5-килограммовой штанге. Весело бросился, аж источая уверенность. Что Власова и потрясло. Мгновенно наполнив душу страшными подозрениями, что 217,5 кг для Леонида Ивановича - совсем не предел. ------------------------------------------ В заключение. Алексеевские "на три головы" - бред сивой кобылы. У непосвящённого человека может создаться впечатление, что Власов превосходил Жаботинского в сумме килограммов на 200! Уж какие там "на три головы". Если и было преимущество Власова в силе - то сомнительное, гипотетическое, зыбкое. Силы соперников были примерно равны. И оба титана пребывали в отличной форме. А решило всё не чьё-то преимущество в отличности формы, а "пресловутое" стечение обстоятельств.
Дилетант: Добавлю сюда когда-то уже мною сказанное - могут возразить: да как это Жаботинский мог поднять на Токийской Олимпиаде 177,5 кг в рывке и 225 кг в толчке?! Если его окончательные рекорды (176 кг и 220 кг соответственно) намного меньше - особенно, в толчке?! Да очень просто. Во-первых, "окончательные" рекорды Жаботинский показал, будучи уже сильно старее себя самогО - молодого токийского. Во-вторых, у Жаботинского не имелось необходимости к этому. Пять лет, не имея сильных соперников, Леонид Иванович лишь отбывал номер в тяжёлой атлетике. Зарабатывая на полукилограммовых рекордах - и правильно делал. Поскольку, шагай он по рекордам размашисто - рекордов было бы совсем мало. А значит - и "хрустов".
Леонид: Уважаемый Дилетант, Вы написали: "...оба спортсмена пребывали в отличной форме". Вот эту оценку я и хотел от Вас получить. Я раньше писал, что не согласен с Каплуновым, посчитавшим ошибкой выступление Власова в Подольске за месяц до Токио. Но не в том смысле, что это выступление Власова помогло Жаботинскому понять, к какому результату нужно готовиться, а в том смысле, что Власов "расплескал" свою силу и не донёс её до Токио.
Дилетант: Уважаемый Леонид, местами Власова трудно понять. Что-то он описывает очень подробно, что-то - намёками и недоговоренностями, а часто - вообще постоянно перескакивает с одного на другое. Вновь привожу то немногое в КНИГЕ КНИГ, описывающее причины длительности прекрасной спортивной формы Власова перед Олимпиадой в Токио. "Глава 239. Лихорадка в сентябре заглохла окончательно. От болезни и потрясений последних лет остался один след – снотворное. Через ночь-другую я вынужден был прибегать к искусственному сну. Это мешало тренировкам, угнетая нервную систему, и пусть незначительно, но нарушало координацию в темповых упражнениях – очень тонкое, "ювелирное" чувство. Тренировки на восстановление здоровья оправдали себя. Я крепнул силой. Каждый день приносил силу. Я ждал ее, но был ошеломлен неземным полегчанием штанги. Те же диски, но штанга… я забавляюсь ею, она будто пустая – ну не чувствую тяжести, нет ее! Да, силу заложил поиск предыдущих лет. Я не ошибался, когда раскачивал себя сверхтренировками. Теперь я даже не крепну силой – она просто навалилась на меня. Это какое-то расточительство, изобилие мышц и силы… До выступления в Токио – чуть больше шести недель. Раннее вхождение в форму опасно, а я уже с 1 сентября в высшей спортивной готовности. Необходимо уйти от предельного сосредоточения энергии. Такое сосредоточение энергии само по себе разрушает силу. К тому времени я уже достаточно овладел теорией и практикой тренировок. Поэтому после выступления в Подольске мы заметно сбавили рабочие обороты: некоторая растренированность являлась необходимостью. Нет, мы не внесли ничего нового в график нагрузок. Снижение было намечено еще до выступления в Подольске. График предусматривал движение на многие месяцы вперед. Расчеты были настолько точны, что необходимость в поправках не возникала. Я идеально вписывался в заданные кривые нагрузок. И, само собой, растренировку предполагала не усталость. Я в отдыхе не нуждался. Это было расслабление перед новым сосредоточением силы, ее предельным выражением. Главный поединок – в Токио! Он завершит мою спортивную жизнь. Все лучшее отдать ему. Все отдано ему." Из сего отрывка, а также из отрывков сопутствующих можно уразуметь только одно: несмотря на раннее (на полтора месяца раньше, чем было нужно) вхождение в высшую спортивную форму - очень редкую, особенно для уже немолодых атлетов, каковым Власов являлся - опытный Юрий Петрович разными там научными ухищрениями высшую свою спортивную форму до Токио таки смог донести. Но кое-что всё равно здесь не вяжется. Восхищаясь подольским собой, Власов признаётся читателю, что имел в Подольске запас в каждом движении не менее чем в 5 кг. То бишь, набрав реально мировую рекордную сумму в 580 кг, Юрий Петрович - не мешай ему в Подольске то, это и сё - легко набрал бы 595 кг. Или даже и больше. Поверим этому. Но тогда возникает вопрос - почему Власову эти самые 595 кг (а то и побольше) не покорились на олимпийском помосте? Ведь, помимо всего, это как раз соответствовало чаяниям Юрия Петровича - не только выиграть Олимпиаду, не только установить как можно больше мировых рекордов, но и попытаться достигнуть суммы в 600 кг. Или хотя бы максимально приблизиться к ней. А на деле что получилось? Если даже гипотетически предположить 172,5 кг в рывке зачётными и допустить удачу в толчке на 217,5 кг - то и тогда Власов не набрал бы даже и 590 кг. Что уж говорить о 595 кг. Тем более о 600 кг. В общем, из власовских разрозненных объяснений следует - что высшую форму до Токио Юрий Петрович всё же не смог донести. И токийская форма Власова являлась хотя и отличной, но всё же чуть не такой, как хотелось бы. ------------------------------------------------------ Толчковая попытка Юрия Петровича на 217,5 кг имела место после уже установления Власовым двух мировых рекордов - в жиме и (незачётно) в рывке. В случае успеха, Юрий Петрович к означенным двум своим мировым рекордам на Олимпиаде мог добавить только один рекорд - толчковый. И было бы рекордов - три. Есть ещё вариант, что Власов попытался бы подправить только что установленный толчковый рекорд в незачётном подходе. И тогда мировых рекордов было бы четыре. Но не было бы главного рекорда - в сумме. Неудача Власова в "зачётном" рывке - даже и при удаче 217,5-килограммовой попытки в толчке - давали Власову сумму только в 577,5 кг. Что меньше суммы подольской. Думаю, не только нытьё и жалобы Жаботинского расслабили Власова перед подходом в толчке на 217,5 кг, была и ещё причина - Юрий Петрович, благодаря провалу в рывке, не смог достичь самых главных поставленных целей. Скорее всего, Власов был сильно разочарованным недостиганием упомянутых ВСЕХ главных целей токийского своего выступления. Это и сказалось дополнительно на настрое Власова 217,5 кг всё же толкнуть. Ещё раз - будь 172,5 кг в рывке зачётными, Юрий Петрович, забыв о Жаботинском, боролся бы за установление ещё двух мировых рекордов. Как оно было бы хорошо - Власов не только завоевал бы олимпийское чемпионство, но и обновил бы ВСЕ мировые рекорды. Серьёзно придвинувшись к сумме в 600 кг - пусть и не так вплотную, как грезилось. Случись посему токийская спортивная форма Власова не хуже подольской - так оно всё, наверное, и было бы. Но пик высшей спортивной формы был пройден уже. Невзирая на власовский опыт и ухищрения. Оно и в самом деле - разве возможно держаться на пике высшей спортивной формы на протяжении аж полутора месяцев? А значит, власовская токийская спортивная форма была всё ж таки малость пожиже подольской. -------------------------------------------- И раньше, и теперь я испытывал и испытываю к Власову жалость по причине невхождения его токийского мирового рекорда в рывке в зачёт. Но - случилось так, как случилось. Тем не менее, я уверен, что, задумай Власов Жаботинскому отомстить и доказать себе всё, что надо - Юрий Петрович просто обязан был - после Токио - первым достигнуть 600 кг. И это достижение явилось бы для обведённого вокруг пальца Власова глубочайшим моральным удовлетворением. Ибо достижение первым в мире круглой троеборческой суммы - намного покруче, чем "случайная" золотая олимпийская медаль Жаботинского. Но Власов не сделал этого. Хотя, мне видится, мог. Потратив год на сверхтренировки, полностью отказавшись на время от изнурявшего его литературного ученичества. Сам Юрий Петрович, оправдываясь перед читателями своей хрестоматии, приводит массу причин, почему - после Токио - он не имел никакой возможности даже и думать о желанных 600 килограммах. Например, возросшие до небес после власовского токийского проигрыша злобность, коварство "присыпкиных", кои лишили Власова - ну чего только ни лишили! В том числе - и стипендии. Такие разглагольствования странно расходятся с содержанием некоторых других хрестоматийных отрывков. В которых Власов посвящает читателя, что, несмотря на гонения и невзгоды, из клуба ЦСКА (и из армии вообще) он ушёл только в мае 1968 года. А как же "присыпкины"? Каковые якобы перекрыли Власову кислород буквально по всем направлениям? Ещё страннее - по воспоминаниям Евгения Пеньковского, Юрий Петрович в послетокийские годы нисколько, однако, не горевал. Напротив, был весел, громоподобно шумлив, сверкал остроумием... на тренировки ходил, как хотел - мог вообще не прийти, или прийти с опозданием. В зале - валял дурака, чем только ни занимался. Обычно - любимыми жимами лёжа. А о 600 килограммах даже не вспоминал! Мало того, не испытывал ни малейшей нужды в "дензнаках". Часто посещая на пару с Пеньковским представителей праздной богемы. Весело хохоча у оных в гостях, наслаждаясь обожанием преданных своих почитателей. Правда - единственный раз - финансовое состояние Власова временно покачнулось. Тогда-то и родился мировой рекорд в жиме - 199 кг. а карман Власова погрузнел 850-тью рублями. Власов - после Токио - если и лишился какой-то там стипендии от "присыпкиных", то на власовский основной доход "присыпкины" повлиять не могли. Юрий Петрович, до своего увольнения из армии и клуба ЦСКА в мае 1968 года - так и оставался армейским офицером в звании инженера-капитана. К тому же, продолжал состоять в клубе на липовой должности инструктора по спорту - так о какой нужде речь? За то и люблю я власовскую КНИГУ КНИГ, что в ней потешных "высокомудрых" наивных нелепых противоречий - огромное множество. Но Юрий Петрович сего замечать не желает. И плевать ему на того же Пеньковского. А заодно и на всяких других свидетелей власовских послетокийских "ужаснейших невзгод-гонений-лишений". Главное - как к этому относится сам Юрий Петрович. Всё же остальное - презренная пыль. За то и критикую я Власова. Ибо если уж врать - то врать хотя бы правдоподобно. А не так, как врёт Юрий Петрович - курам на смех. Подставляясь на каждом шагу. Что заслуживает лишь осмеяния. Особенно, на фоне "архискромнейшего" приписывания Власовым самомУ себе небывалого неслыханного сверхинтеллекта.
Дилетант: Власов, именно Власов должен был первым и обладал для этого всеми возможностями открыть "клуб 600". Но не открыл. Жаботинского же я не рассматриваю как великого тяжелоатлета. Лентяй! Всё перетрудиться боялся! Пять лет! царствовал на высшем тяжелоатлетическом троне, только однажды, взяв себя в руки на короткое время - поднял фактически 594 кг. И более ничего существенного в тяжёлой атлетике не совершил. Не имея хотя бы и малейших амбиций навечно вписать своё имя в историю тяжёлой атлетики в качестве первооткрывателя "клуба 600". Так что, "оригинальному жимовику" Василию Ивановичу, можно сказать, несказанно повезло. Подними Жаботинский первым 600 кг - и был бы тогда Василий Иванович кем угодно, наворотил бы хоть вдвое больше рекордов, вот только основателем "клуба 600" не был бы никогда. Пытаюсь поставить себя на место Жаботинского - уж я бы не утерпел до 600 кг дотянуться! Уж я бы не подарил первооткрывательство кому бы то ни было! Жаботинскому же, я уверен, на первооткрывательство было начхать. А следовательно, считать Леонида Ивановича великим атлетом просто не поворачивается язык.
Дед: Леонид пишет: Так что я по-прежнему считаю, что в Токио Власов был в отличной форме. А разве он был в плохой форме? Как-никак два мировых рекорда установил.
Леонид: Уважаемый Дед, это ответ на слова Каплунова, прозвучавшие на 11 мин. 40 сек.
Леонид: Уважаемый Дилетант, стипендия Власова от "присыпкиных" составляла 300 руб. Зарплата инженер-капитана плюс-минус 240 руб. Ставка инструктора по спорту около 100 руб. Интересно, первое издание книги "Себя преодалеть" к тому времени вышло?Может, Власов "поил" Пеньковского на гонорары.
Дилетант: Уважаемый Леонид, здесь http://shtanga.forum24.ru/?1-8-0-00000049-000-0-0-1484435140 уже рассматривался отрывок о Власове из книги Пеньковского. Действие в отрывке начинается в августе 1966 года, почти через 2 года после Токийской Олимпиады. Власов в КНИГЕ КНИГ пишет, что ему в 1965 году и дальше помешали поднять 600 кг "присыпкины". Которые не только отобрали у Власова стипендию, не только лишили его необходимого отдыха, ещё и заставляли выступать "строго по календарю". Но в каких соревнованиях выступал после Токио Власов? Да ни в каких. Оказывается, Власову неплохо жилось и во "втором дивизионе мастеров штанги ЦСКА". Пребывая в котором, Юрий Петрович штангой занимался только для удовольствия. По-прежнему изнуряя себя литературным ученичеством. И не только ученичеством - Власов ещё и пописывал. И не только "в стол", но и, так сказать, на продажу. Так что Юрий Петрович не бедствовал. Неужели стипендия составляла целых 300 рублей? Большие, однако, деньги для 1960-х годов! Даже очень большие. Плюс жалованье офицера (с надбавками за то и за сё). Плюс 100 рублей - ставка инструктора по спорту. Получается, будучи стипендиатом, Власов заколачивал в месяц около 650 рублей? Рекорды туды ж. Которые Юрий Петрович "изредка" устанавливал. Если считать награду за каждый рекорд не менее 850 рублей - выходит, Власову жилось, можно сказать, припеваючи. А он ещё жалуется в КНИГЕ КНИГ, что даже и вкусной полезной еды ему не хватало! Очереди опять же, в магазинах. В коих Юрию Петровичу доводилось выстаивать. Вот этому не поверю. Во-первых, в 1960-х годах очереди в магазинах были не так уж и утомительными. Да и в самих этих магазинах чего только ни продавалось. Это уже потом, в начале 1970-х годов, из торговли начали исчезать колбаса, мясо и прочие "продукты роскоши". Кроме того, на свои огромные деньжищи Юрий Петрович запросто мог закупать продукты в коопторгах или на рынках. Во-вторых, будучи известнейшей личностью, имея горы знакомых везде, Власов мог приобретать в магазинах продукты "по блату", с "заднего крыльца". Стояние же Юрия Петровича в очередях (если иногда и возникала такая необходимость) - что ли Наталья МодОрова, власовская жена-художница по магазинам вообще никогда не ходила? А кормёжка (это я опять к жизни Власова "впроголодь") в столовой клуба ЦСКА? Чаю, очень сытной была она и недорогой. Или нет? Дальше. В отличие от многих других штангистов, Власов получил от государства квартиру, машину "Волгу" и много чего ещё, наверное. Интересно, оплачивались ли государством выступления Власова перед трудящимися? Думается, и ещё кое-что государство платило Юрию Петровичу - премии, например. Премии "не по работе", а какие-нибудь "посторонние". За ту же лучшесть среди советских спортсменов такого-то года. И так далее. ------------------------------------------------------------- Конечно, с утратой стипендии, денег за рекорды и в том же духе, жить Власову сделалось тяжелее. То есть не то чтобы тяжело - просто не так вольготно и роскошно, как раньше. Но - пописывние. Для какового у Юрия Петровича стало теперь больше свободного времени. И Власов писал не только "в стол", адресуясь мыслью и чувствами к заведомо благодарным потомкам - он ещё занимался "литературной подёнщиной". Строча рассказики в газеты и журналы - в том числе, кажется, детские. Власов недовольно бурчит, что за это ему платили копейки. А вот мне почему-то подозревается - не такие уж и копейки. Ибо кто-то за подобные копейки впахивал на заводах и фабриках. Гонорары за уже изданные власовские книжицы - тоже нельзя забывать. Что же касается "поения-кормления" Пеньковского и других приятелей - скорее всего, у Власова - до конца 1960-х годов - проблем с этим не возникало. Поскольку в богемных домах он всегда был желанным гостем. И "всякая богема" почитала за честь знаменитейшего Юрия Петровича к себе пригласить. Что ли накладно ей это было? Тем более, что Власов поочерёдно к представителям богемы заглядывал. Сегодня к одним, завтра - к другим. Везде встречая роскошный восторженный обильный приём - с дефицитными угощениями и с аристократической выпивкой. Конечно, богеме приходилось поить и кормить не только Власова, но и его жену. Или какого-нито примкнувшего к Юрию Петровичу приятеля. Но для богемы, повторяю, дополнительные расходы на поение-кормление власовской жены и друзей были неощутимыми абсолютно. Под богемой же я разумею не только деятелей искусства, но высший свет вообще. Например, каких-нибудь директоров крупнейших московских магазинов - направленности не только продовольственной. Или же просто высоких чиновников - государственных, военных и прочих.
Леонид: Уважаемый Дилетант, стипендия члена сборной СССР действительно составляла 300 руб. Алексеев, по его собственным уверениям, получал даже 400 руб. (ему, кажется, сам Косыгин доплачивал ещё 100 руб.). Мой отец был инженером зскадрилии, поэтому зарплату военнослужащих тех лет я помню хорошо. Ну, а ставки инструкторов по спорту и тренеров мне сам бог велел знать. Так что Власов получал действительно немало. Ректор Рязанского мед.института в 1974 г. получал 600 руб. Директор Рязанской ГРЭС - 570 руб. Это для сравнения. Интересно, а Власов находясь на ставке в ЦСКА, выступал на ведомственных соревнованиях типа первенство округа или Вооружённых сил?
Дилетант: Уважаемый Леонид, в КНИГЕ КНИГ Власов, помнится, рассказывает о каком-то первенстве Вооружённых сил, в котором ему доводилось участвовать. А может, и не в одном таком первенстве. Надо будет свериться с текстом власовской хрестоматии. Зарплаты в последние годы "застоя" сильно повысились. Они и не могли не повыситься. Так как в исторических решениях каждого очередного съезда КПСС было заложено и повышение зарплаты. В связи с этим мне кажется, что и премии за спортивные рекорды также росли от пятилетке к пятилетке. И нельзя поэтому сравнивать в абсолютном выражении премии Власова и, например, позднего Василия Ивановича. --------------------------------------------------------- Инструктор по спорту, власовская должность - пусть она во власовском случае и липовая была, но что она под собой подразумевала? Какие конкретно обязанности и деятельность? Не знаете?
Леонид: Уважаемый Дилетант, инструктор по спорту организует спортивно-массовые мероприятия на предприятии. То есть цеховые и заводские спартакиады, сдачи норм ГТО и т.д. Премии за рекорды, в период "застоя" озвучивал Ригерт, в программе Клокова. Юрий Саркисян, тренер Сергея Аракелова, называл сумму 850 руб. Я запомнил это потому, что он жаловался: "...Серёжа записал тренером ещё и папу".
Дилетант: Уважаемый Леонид, непыльные обязанности у этого инструктора по спорту. Но, судя по КНИГЕ КНИГ, Власов даже и эти обязанности не выполнял. С вечера до середины ночи учился писать. Вставал поздно. Ехал на тренировку. Тренировался усиленно. И отбывал восвояси. Ничего странного в этом, конечно, нет. В те времена, много кто где просто числился. Тот же Василий Иванович. Которого гость - американский ждурналист - так и не увидел собирающимся на работу. Хотя Алексеев значился на шахте каким-то начальничком. С соответствующей зарплатой. --------------------------------------------------- Последний свой мировой рекорд - 199 кг в жиме - Власов установил 15 апреля 1967 года. Юрий Петрович был уже не тот, что раньше. К тому же, тренировался только в любимых упражнениях. Но во власовском бюджете образовалась крупная брешь. И Юрий Петрович таки нашёл в себе силы подготовить мировой рекорд в жиме. На бОльшее - по власовским же словам - Юрия Петровича уже не хватило. Меня же удивляет и кажется странным, что вознаграждение за рекорд в 1967 году было не меньшим, чем 10-15 лет спустя. Правда, вспоминается, что в разных интервью разные штангисты называют разную сумму вознаграждения за рекорды в конце "застойных" времён. Вплоть до 1500 рублей, если не ошибаюсь.
Леонид: С 1959 года Власов печатает очерки и рассказы, в 1961 году он – лауреат второй премии конкурса на лучший спортивный рассказ (первая премия не присуждалась). В 1962 году на чемпионат Европы он приезжает не только как спортсмен, но и как специальный корреспондент газеты "Известия". "Себя преодолеть" – первый сборник рассказов Юрия Власова, вышедший в 1964 году, еще до Олимпийских игр в Токио. В 1973 году после семи лет работы в свет выходит книга "Особый район Китая. 1942-45", опубликованная под псевдонимом Владимиров, в память об отце. В 1984 году появляется известная в спортивных и не только кругах книга Юрия Власова "Справедливость силы", которая переиздается в 1989-м и 1995-м годах. В 2005 году выходят "Красные валеты". На литературном поприще Юрий Власов проявил себя как историк и публицист, человек, кому не безразлично будущее нашей страны, за что в советское время он долго писал "в стол". Уважаемый Дилетант, наверное, отсюда у Власова были деньги, позволявшие ему не зависить от "присыпкиных".
Дилетант: Уважаемый Леонид, последняя глава КНИГИ КНИГ "Цена жизни" - начало этой главы - кое-что проясняет: "Сразу после неудачи в зале "Шибюйя" ко мне смутной догадкой пришла мысль о том, что здесь, в Токио, все несколько сложнее, чем просто проигрыш одного спортсмена другому. После двадцати лет "консервирования" (я был начисто исключен из общественной жизни, а печататься мог с огромными трудностями) я на сей счет просветился окончательно. Нет, я не преувеличиваю значение спортивных событий. Просто на моей судьбе отразились характерные особенности того времени. Формально – я проиграл в Токио Жаботинскому. В действительности же – не устоял в столкновении с системой. Сколько я успел вынести к тому времени ("консервирование" будет после)! Такой груз неприязни, ненависти, скрытой травли и противодействия тащил на себе – куда уж штанге до него! Жаботинский являлся всего лишь олицетворением, символом того мира, то бишь той системы, чего он, кстати, не понимает и доныне. Именно поэтому с такой радостью и поспешностью меня отодвигали потом отовсюду, дабы забыть, исказить мое прошлое (занятие привычное: напрочь стереть память). Свое отношение к тем событиям я впервые высказал в интервью для журнала "Юность" в октябре 1988 года - в эпоху коллективного прозрения. Тогда все было гораздо сложнее: я не принадлежал себе, я был профессионалом. Именно это право государства (спортивного клуба и Госкомспорта СССР) на мою силу, которую я уступал за определенную месячную плату, и порождало все конфликты. Лицемерный статус любительства делал нас, спортсменов, бесправными. И в самом деле, ведь мы любители. Кто нас неволил? Нет силы, недоволен – уходи. Я не принадлежал себе и не мог с этим мириться. Какие бы принципы ни декларировались, я был всего лишь вещью – пусть живой, но вещью. И отстаивание своих прав или прав товарищей вызывало клевету и злобу аппарата. Однако заткнуть мне рот представлялось делом не столь легким. Я носил единственный в своем роде титул "самого сильного человека в мире", и носил, надо сказать, с честью. Вся надежда моих хозяев по спорту (и не только по спорту) возлагалась на соперника, хотя бы равного по силе. Лишь он был в состоянии развенчать меня – и тогда эти люди получали возможность сводить со мной счеты по всем направлениям. Я редко срабатывался с начальством. Это не только настоящие трутни, но в большинстве своем и разрушители нашей жизни. И как бы по чьей-то великой росписи – неподсудные, не ответственные за преступления перед нами. Это как бы существа, рожденные вовсе не от земных людей,– бездушные, высокомерно-лживые и поразительно жалкие, ничтожные без своих регалий и званий. Да, я неуживчив, но, согласитесь, сложно быть уживчивым с теми, кто едва ли не всех и не все попирает и, за малым исключением, рассматривает свою должность как феодальное право распоряжаться людьми. Какой страшный след они оставили (и оставляют) на нашей земле… Мне претит роль человека страдающего, заслуживающего жалости. Как умел, подавлял в себе слабость… Хорошо, когда в желтую кофту душа от осмотров укутана! Если бы желтая кофта действительно уберегала от осмотров! Нет, не убережет. Человек настолько хрупок, настолько уязвим, что даже при самых совершенных законах его легко сломать, затравить, оболгать, загнать в ловушку, а после выставить безумцем. Но ведь сумасшедший дом – это расправа, замаскированная смертная казнь, даже хуже. Однажды старшая дочь сказала мне: – Ты не мужчина. – Почему?– Я был искренне озадачен. – А потому: ты – доверчивый. Это не мужское качество. Мне казалось, я ослышался. Ведь по существу это от того же гонения на честность. Но от кого я услышал! Вот тебе и общность крови… Искренность, вера, честность… Сколько же гонений на честность! И со всех сторон. Нервная система профессионала-атлета, рискующего и здоровьем, и жизнью ради высоких результатов и побед, должна быть очень выносливой. Изнурительные (я бы назвал их беспощадными) нагрузки на многие годы, порой целую жизнь, опасные травмы, отказ от большинства земных радостей, выступления по многу часов в поединках без всякой жалости к себе, а также осознание того, что после ухода из спорта ты не будешь обеспечен,– все это требует исключительно крепкой нервной системы; иначе не устоять, не пройти и ничтожной части пути. Хотя борьба на уровне высочайших результатов и неизбежно закаляет. Атлет из первых – это прежде всего человек могучей нервной организации, поистине образец волевой надежности. Большой спорт разрушал меня. Но он же, закалив, наделил определенной силой сопротивления, верой в себя, умением сносить боль и удары судьбы. Без его суровой школы вряд ли выдержал бы выпавшее на мою долю. Верил: людям нужна правда, которую я вплавляю в строки своих книг, и еще – любовь к жизни, неподатливость злу в самых невыносимых условиях существования. Я был несгибаем до тех пор, пока с середины 70-х годов не решил писать в стол. Обстановка убедила: слово правды, даже просто честное воссоздание жизни в данных условиях исключено, более того – чревато опасными, а нередко роковыми последствиями. Только одна книга "Особый район Китая" досталась таким перенапряжением, что вспомнить жутко! Одно непрерывное насилие… Лгать, приспосабливаться?.. Нет, я решил писать, наотрез отказываясь от любой условной правды, от уступки даже на четверть правды. А это дозволяла работа только в стол. Зарабатывал на хлеб поденным литературным трудом, ничем не проявляя себя как писатель. Свою главную работу, дело жизни я ломил в тайне от всех. Любая неосторожность – и тогда тюрьма или "психушка"… Не сразу приспособился к подобной жизни и понес чудовищное нервное напряжение. Писать и не провалиться, настоящая жизнь в подполье: ведь никто не должен был догадываться об этой работе, истинном направлении моей жизни. Следовало зарабатывать, а на заработанные средства писать без выходных и каких-либо перерывов на отдых. Так, с 1976 по 1985 год я вообще не выезжал из дома, опасаясь помимо прочего оставлять архив, то бишь крамольные рукописи. А как же горько, обидно нести образы своих книг, находки, законченные рукописи и никому об этом не говорить! И еще – сомнения в том, что вещи, возможно, не удаются, не удались: нельзя проверить их публикациями. От этого и вовсе было горько тянуть дни. Огромный пресс: ломятся плечи, но нести надо, иначе не могу… Я убедился: человек способен приноровиться к самым невероятным физическим нагрузкам. Главное в срыве здоровья – нервная изношенность, нервная напряженность, удары по нервной системе. Меня почти не печатали. С огромным трудом удавалось протаскивать книги о спорте – в другом качестве меня "тормозили" почти сразу, намертво. Сколько же раз я прибегал к цитированию (даже в этой книге), чтобы защитить свои мысли, чтобы, прикрываясь цитатами, развить собственные идеи. Без цитат "основоположников" это было совершенно невозможно. Это проклятое иносказание (им перенасыщены три первые части этой книги)! Через отвлеченные рассуждения, не имеющие прямой связи с повествованием, стараешься высказать свои мысли, убеждения. А это так утяжеляет рукопись! Разве это литература! Думаешь не о решении задач искусства, а о том, как бы протиснуть мысль, и насыщаешь действие множеством ненужных ходов. Но куда деваться? Надо было принимать игру и по таким правилам. Я задыхался, пытаясь вырваться к читателю, и разбивался о незримую стену. Любая из моих немногочисленных книг – это мучительнейшее, надрывное протаскивание каждого слова. Я не испытывал радости: книга выходила оскопленной, изуродованной. Но даже эти книги-калеки издавались с великим трудом. Не будь "Особого района Китая" (эта книга несколько раз переиздавалась), жить мне последние одиннадцать лет было бы не на что, а впереди теснились годы тяжких болезней. Спортивную стипендию я потерял, едва прекратив выступления,– сразу, без промедления, да еще с постыднейшими оскорблениями, публичной процедурой поношения. За все сквитались… Я писал, а книги гибли, не пробиваясь к читателю. Подобное душевное состояние никак нельзя назвать естественным. Совершенно отсутствовали удовлетворение и радость, было насильственное равновесие, принудительное приведение всех чувств к согласованности. И эти постоянные спутники: тревога, напряжение, временами страх… Как результат – резкое ухудшение здоровья в 1978 году. К этому физическому развалу издержки большого спорта не имели никакого отношения. Операции на позвоночнике случились и того позже, настолько внезапно, что можно сказать – грянули. К 1979 году я был живой труп. И лишь мысль-протрезвление (я погибну, уступив злу, тому самому, против которого пытаюсь подняться своими книгами) переродила меня. Это был сложный, долгий, но неудержимый процесс обновления. Я пересмотрел все основы отношения к злу, месту человека в обществе, создав новую для себя систему поведения. Это дало возможность организовать борьбу за возрождение здоровья, возродить его, пережить мощные удары судьбы и не потерять литературу, а обратиться к ней сильным и уверенным в себе и правоте дела. Справедливость силы… За познание я заплатил физическим распадом, равным гибели. Не только работать – жить уже было невмоготу. "Иногда мне казалось: лучше быть кирпичом, чем человеком. Кирпич всегда среди себе подобных, он выполняет свое назначение и не чувствует ровно ничего. Стоит зимой и летом, не страдает от жары, не страдает от холода, и никто не терзает его…> Добавлю: и его никто не может предать – ни друзья, ни близкие. Никто!.. Признаться, существенное достоинство. Ни одно сколько-нибудь значительное дело невозможно без обеспечения, так сказать, с тыла. Без крепкой семьи, любви и преданности родных людей сложно держать шаг к цели и не задохнуться. Меня никогда, ни в каких обстоятельствах не сдерживали – речь идет о годах в большом спорте. Даже тогда, когда я брел по черте предельного риска (увы, не только в спорте). За мной холодно, с любопытством наблюдали: выживу или свалюсь. Не свалился. Я ощущал фальшь, пустоту, но понять – откуда – не мог. Верно, можно предать человека, но дело? Оно ведь не только в нас. Что наши жизни на пути к цели, которая свята?! Именно ради этого я жил, и прочее не имело значения: достаток, успех, болезни… Впрочем, я так окреп – болезни отпадали одна за другой. Как солнечны слова Стивенсона – автора славной книги "Остров сокровищ": "Но мне по-прежнему знакома радость. Радость, имеющая тысячи лиц". Все верно, ведь конец – это всегда начало. Именно так: конец – начало новой жизни. Умей терять, умей не бояться всех и любых начал новой жизни. А после, как бы в подкрепление и в награду, наступило время и для свободного слова. Гласность… Сколько же раз я разматывал прошлое, приглядывался к разорванным нитям когда-то полнокровных живых связей. Нет, не жалел о прошлом – каким другим оно могло быть в те годы… Старался держать верный шаг – вот и весь я. Случалось, спотыкался, оступался, но шаг держал, не изменял смыслу движения, наращивал убежденность. Нить за нитью перебирал оборванные, иссохшие, уже почти чужие связи. Нет в них искренности, а главное – единомыслия. Чем упорнее я шел, тем более одиноким становился. Нити отношений истлевали и рвались. Раздумывая о спорте, испытывал горечь. Я не посторонний спорту. Я вложил в него не только любовь – поставил на ребро жизнь… А сколько сделал для раскрепощения спорта! Первым в стране стал писать о нем как о профессии опасной и тяжкой. Тогда это была совершенно недозволенная тема. Ярлык пришлепывали в момент – и уже вся жизнь наперекос. Писал о том, что было абсолютно неведомо обществу: об изнанке и подноготной рекордов, олимпийских побед, славы… Тогда, на исходе 50-х и в начале 60-х годов, я выступил против неуважения к спортивному труду, отношения к спортсменам как людям второго сорта, неспособным в силу умственной ограниченности ни к какой иной работе, кроме самой примитивной – мускульной. Я говорил о необходимости страхования этого труда, пенсионного обеспечения. Коли существует большой спорт – пусть относятся к нему как миру, где люди сгорают и разрушают себя в считанные годы. Я вступал в конфликт с чиновничеством, сосущим спорт, то бишь жизни людей. А скольким же ребятам я просто помог! И никогда ни слова признательности – стена отчуждения. И если бы только отчуждения – ожидание нового удара, все оттуда же – из сверкающего мира спорта. Я достаточно закален. Не жил с этим ощущением обиды, оно постепенно исчезало. Его нет во мне и не было как постоянного живого чувства, определяющего поведение. Разве можно жить, травя себя злом, тем более требуя от него справедливости?.. Надо идти. Остальное не имеет значения. Для людей, но не для крыс Как же кусаются крысы! Такая крыса нередко может выступать почти в твоем обличье – и лгать на тебя, желать твоей гибели, подталкивать к ней. Ведь у крыс высшая ценность – квадратные метры площади, вещи,– словом, имущество. И они кусают! Господи, как же трудно заживают раны! И как трудно устоять! И как тогда зловеще одиночество! И все равно – идти. И навсегда избавиться от такой химеры, как благодарность тебе. Ее не бывает. От осознания этого только выиграешь. Всегда ждать нового испытания. Лишь в этом случае жизнь не свалит, будешь идти. Нет людей. Понимаете крик тысячедневных мук? Душа не хочет немая идти, а сказать кому?" До чего же интересно! Не зря я писал, что первое издание КНИГИ КНИГ, было, несомненно, малопохожим на издания более поздние. Ибо где это в более поздних изданиях неустанное цитирование "основоположников"? Нет и намёка на это цитирование! Чуть не 10 лет подряд, Юрий Петрович, оказывается, просидел безвылазно в своей двухкомнатной "роскошной" хрущёвке - уж не преувеличивает ли? Преувеличены, на мой взгляд, и ужасные опасности, коих Власов страшился. Поскольку легенду советского спорта "люди-крысы" крайне навряд ли отважились бы упрятать в тюрьму али в психушку. Да и зачем? Достаточно было вызвать писателя-бунтаря в местное отделение КГБ, где с Юрием Петровичем душевно-убедительно побеседовал бы с полчасика какой-нито старший майор- ГБшник, после чего писатель-крамольник-бунтарь мгновенно бы всё осознал. Искренне раскаявшись в содеянных "антигосударственных преступлениях". Не выезжать из дома в опасении за сохранность рукописей - до чего же наивно! Задумай только "звероподобный" Комитет Государственной Безопасности Юрия Петровича "обезвредить", непременно нагрянул бы с обыском во власовские аппартаменты. И не только во власовские аппартаменты - но и во все другие конспиративные квартиры, где Власов свои "несгораемые" рукописи "архинадёжнейше" тихарил от государева ока. Пароли какие-то, явки - смех да и только на сию инфантильность! ------------------------------------------------------------------------------ Остальное в отрывке не комментирую. И так всё ясно. ----------------------------------------------------------------------------- Власов книг написал гораздо поболее названных Вами. Лично я власовских книг читал не так уж и много. Из автобиографических - помимо "Справедливости силы" и нескольких других - мне понравилась книга "Стечение сложных обстоятельств". Где Юрий Петрович доверительно посвящает читателя во все перипетии своей многолетней героической битвы с болезнями.
Леонид: Уважаемый Дилетант! Странно, что это пишет человек, молодость которого прошла в суровом, мужском коллективе. Вспомнил интересный факт. Известный массажист (фамилию, к сожалению, не помню) удивлялся, что во время сеанса массажа Власов просил ставить песни А.Вертинского.
Дилетант: Уважаемый Леонид, Юрий Петрович просто таким родился. Генетика выше всего. Воспитание всегда вторично. Вот и не может Власов удержаться от того, чтобы не романтизировать и не героизировать свою личность. Воспитание в суровом мужском коллективе - да, это так. Власовский отец, который, кажется, дома практически вообще никогда не бывал - не вылезал из Китая, отдал маленького Юрия Петровича в Саратовское суворовское училище. Казалось бы, там-то.... И ведь прививали в суворовском училище Власову полезные навыки не только маршировать или драить полы, но и быть по-советски скромным, умеренным, совестливым. И где же всё это у Юрия Петровича? Есть, безусловно, но далеко не по всем направлениям. Ибо читаешь КНИГУ КНИГ и испытываешь за автора стыд - за абсолютное отсутствие присутствия во власовском организме даже и элементарной скромности! Тут уж Юрий Петрович и действительно единственный и неповторимый. Поскольку никто из других штангистов-писателей даже и близко до власовского бесстыдства не скатывался. Но - генетика. Которая Юрию Петровичу говорит, что поступает он в высшей степени верно. И со скромностью у него всё в порядке. Нельзя не отметить по этому поводу, что чужую нескромность - даже и недоразвитую - Власов, однако, прекрасно видит. Ещё и беспощадно высмеивает. Мол, это надо же до такого дойти! А вот свою безобразную до непристойности архинескромность - не желает видеть в упор. Что ж, так уж устроен власовский мозг. И если - по словам Юрия Петровича - Жаботинский не понимает, что был лишь орудием в руках коварной системы, то сам Власов не понимает ещё и побольше всего. Василий Иванович - мастер слова, прекрасный рассказчик. Случалось, конечно, и приукрашивал "незначительно" перлы свои. Но в одном Алексееву я всё-таки безоговорочно верю - его описанию Власова как, мягко сказать, "не нашего человека". ----------------------------------------------------------- Юрия Петровича якобы насмерть снедала страсть к литературному творчеству. Пусть так. Вот только зачем тогда Власов писал, что одной из целей поскорее заделаться литератором была для него настоятельнейшая необходимость не остаться после окончания выступлений без копейки в кармане? Что ли Юрий Петрович являлся только штангистом? А военно-воздушная академия за плечами? А звание инженер-капитана? Нешто в Советской Армии места для Власова не нашлось бы совсем? Мало того - лет в 45 или даже раньше - Юрий Петрович стал бы получать военную пенсию. Уволившись из армии в чине, весьма вероятно, инженер-подполковника - а почему бы и нет? Мог бы и писательством заниматься Юрий Петрович. Или - параллельно со службой в армии. Либо, заработав литературное имя - перейти в писатели насовсем. Самое же главное, что после окончания выступлений - Власова никто без копейки оставлять и не думал! А он что пишет? "Присыпкины" - уж такие они, уж сякие. Тем не менее, "такие-сякие присыпкины" почему-то не вышвырнули бесподобного Власова не только из армии - но даже из спорта! Три с половиной года позволяя Юрию Петровичу валять дурака - и позволяли бы дальше! Если бы Власов того пожелал. Но Юрий Петрович не пожелал, настрочил рапорт об увольнении. Вроде бы по состоянию здоровья. И Власов ещё обижается на "присыпкиных", проклинает, бичует высмеивает! Вот такие дела.
Леонид: Нашёл у одного товарища на странице. Открыть не могу. Может, это что-нибудь интересное? https://vk.com/video120756713_163887515?list=2f1c6e42e1677bc595
Составитель: Уважаемый Леонид, пожалуйста, не оставляйте ссылки на агрессивно, на назойливо ведущие себя ресурсы. Нормальные люди - не выкобениваются. Нормальные ресурсы - не заставляют регистрироваться, сообщить личную информацию, не атакуют выскакивающими экранами. Так ведут себя - прежде всего вредоносные придумки. Типа вирусных программ. В то же время по своей структуре все эти "социальные сети" (почему, кстати, они "социальные"? А другие сети типа самого интернета, выходит, асоциальные или чисто индивидуальные?) устроены крайне примитивно, однообразно, неудобно для пользователя. В виде бесконечной ленты. В дальнее место которой хрен попадёшь в обозримые сроки. Именно по этим причинам лично я никогда и не стану тратить драгоценное время своей жизни на трудоёмкие разбирательства с капризно выкаблучивающимися придумками придурков.
Леонид: Уважаемый Составитель, я уже писал, что с компом на "Вы". Просто зашёл к одному товарищу на страницу, а там это видео. Думал, может, что-то новое.
Дилетант: Ссылка, подтверждающая мои умозаключения: http://mirtesen.sovsport.ru/blog/43027941271/Kak-ZHabotinskiy-v-Tokio-Vlasova-pobedil?tmd=1 "Если бы кто-нибудь стоял рядом с Жаботинским и Медведевым в тот момент, когда Власов заказал 217,5 килограмма, он мог бы услышать, как Жаботинский сказал секунданту: – Если Юра их возьмет, ставь, Сидорович, на 7 килограммов больше! То есть 224,5 килограмма! Потому что Жаботинский был убежден, что и они ему под силу. Да, зря о нем сейчас позабыли! И зря, когда он вышел на сцену, в зале стоял не слишком почтительный шумок, зря кто-то направился уже к выходу. Впрочем, когда он склонился над штангой и его кисти впились в гриф, тишина установилась полнейшая и движение в дверях замерло. Ну что ж, следите теперь внимательно! Заметьте, как легко оторвал он от земли вес, который не давался еще ни одному человеку, как мягко и бережно положил его на грудь. Позвольте, а это что? Жаботинский улыбается? Да, именно так – и эту улыбку фиксируют десятки фотоаппаратов и кинокамер. Продолжая улыбаться, Жаботинский ждет хлопка судьи, после которого можно начинать толчок. И затем легко, словно игрушечную, вздымает над головой штангу весом 217,5 килограмма. – Есть! Опустить! Но Жаботинский не думает так скоро расставаться со штангой. К чему это? Она ведь ему не в тягость. Он стоит в центре помоста и, держа на выпрямленных руках неслыханный вес, счастливо смеется. И только потом нежно опускает штангу на помост. Овация. Но далеко не все еще понимают, что с этими мгновениями связано и нечто более значительное. Кулиса слегка приоткрывается, и слышно, как кто-то из наших спортсменов за сценой кричит: – А у Власова-то попыток больше нет! И потом еще громче: – Ленька – чемпион!" Автор текста, очевидно, плохо знаком с тяжёлой атлетикой. Поэтому прибавку в 7,5 кг, которую Жаботинский, разговария с Медведевым на понятном им обоим "техническом просторечии", небрежно округлил до 7 кг - наивно принял за действительные 7 кг. Главные же выводы автора - выводы собственные или откуда-то списанные - представляются мне вполне убедительными. ----------------------------------- Как ни верти, но, удайся власовский толчок 217,5 кг, Жаботинскому пришлось бы идти на не менее чем 225 кг. И, судя по всему, на данный, неслыханный по тем временам вес Жаботинский был готов. Оттого и играл с Власовым, как кошка с мышкой.
Составитель: Уважаемый Дилетант, штангисты в частных разговорах обычно опускают такие детали, как полкилограмма или даже как сто килограммов. То есть, например, о прибавке в два с половиной килограмма говорят (говорили) "прибавил 2 кг", а об общем результате "120 кг + 160 кг "говорят "Я сделал двадцать-шестьдесят". Но неизвестный "Автор текста всё-таки действительно "плохо знаком с тяжёлой атлетикой." Об этом свидетельствуют его слова: "Продолжая улыбаться, Жаботинский ждет хлопка судьи, после которого можно начинать толчок." "Хлопок судьи, после которого можно начинать" движение, касался исключительно жима. В толчке же атлет посылает штангу от груди в любой удобный для себя момент. В связи с этой явной отсебятиной, допущенной автором текста, все остальные его описания лично мной не воспринимаются как безусловно достоверные.
Дилетант: Уважаемый Составитель, Вы написали: "штангисты в частных разговорах обычно опускают такие детали, как полкилограмма или даже как сто килограммов. То есть, например, о прибавке в два с половиной килограмма говорят (говорили) "прибавил 2 кг", а об общем результате "120 кг + 160 кг "говорят "Я сделал двадцать-шестьдесят"." Как раз это я и подразумевал, говоря о "техническом просторечии". Что до Вашего "или даже как 100 кг", то передовые сверхтяжеловесы могут позволить себе "или даже как 200 кг". Тот же Ловчев мог бы сказать, что сделал на чемпионате мира в Хьюстоне "одиннадцать-шестьдесят четыре". Да и достигнутую собой сумму двоеборья Ловчев имел (имеет) все основания обозвать коротким числительным "семьдесят пять". Отбросив заведомо доступные для каждого стОящего сверхтяжеловеса четыреста килограммов. Полкилограмма - теперь в "тяжелоатлетической природе" их просто не существует. И как довеска на штангу. И как массы соревновательной штанги, кратной 2,5 кг - то есть двум килограммам плюс полкилограмма. Так что, теперешним штангистам сокращать в разговорах между собой какие-то неудобные "дробные" числа - нет никакого "резона". ----------------------------------------------------------------- Думаю, автор несёт не отсебятину. А действует "от имени и по поручению" некоего заинтересованного ответственного лица в современной Украйне. Чай-поди, спросило зантересованное лицо литератора, предварительно обсказав суть задания: - Справишься? - Обижаете, пан начальник! Конечно же, справлюсь. Что ли трудно о штангистах писать - взял, поднял... чуток подержал наверху, да и бросил штангу обратно! И литератор с заданием, в общем-то, действительно справился. Выполнив задание в общих чертах. Некомпетентность же литератора в каких-то узкоспециальных вопросах фактически незаметна на фоне повальной интернетной безграмотности. А я заявляю снова и снова - Жаботинский в преддверии Токио наработал отличный толчок. И Власов об этом не знал ничего. Зато Жаботинский - благодаря душевности Власова - знал о Юрие Петровиче всё. В том числе - о власовских трудностях в освоении нового стиля рывка, о неуверенном толчковом посыле, и о прочем пауэрлифтинге.
Составитель: Уважаемый Дилетант, Вы ответили мне: "Полкилограмма - теперь в "тяжелоатлетической природе" их просто не существует. И как довеска на штангу. И как массы соревновательной штанги, кратной 2,5 кг - то есть двум килограммам плюс полкилограмма. Так что, теперешним штангистам сокращать в разговорах между собой какие-то неудобные "дробные" числа - нет никакого "резона"." видимо, не заметив у меня в скобках дополнительного уточняющего слова "говорили": "...штангисты в частных разговорах обычно опускают такие детали, как полкилограмма или даже как сто килограммов. То есть, например, о прибавке в два с половиной килограмма говорят (говорили) "прибавил 2 кг"".
Дилетант: Уважаемый Составитель, да всё я заметил. Просто, развил свою мысль углублённо. ----------------------------------- И немного ещё о политике. Которая никуда никогда не девалась. И не денется. Вы только посмотрите на комментарии к очень многим интернетным видео - сплошь грызня представителей некогда братских славянских народов. С выпячиванием своих героев и ценностей и опошлением уничижением героев и ценностей "вражеских". Понятно дело, как с той, так и с другой стороны, в подобных "научных дискуссиях" участвует множество провокаторов - в основном, ангажированных. Но есть среди провокаторов и такие, кто просто забавляется "модным экстримом", сидючи в тепле, с животом, приятно наполненным пивом. И как результат - некогда граждане единой державы, спортсмены одной сборной команды - те же Власов и Жаботинский - ныне всё более отдаляются друг от друга в сознании всё более глупеющего подрастающего поколения обоих "вражеских" государств.
Дилетант: http://www.vv.com.ua/news/97448 «В Токио я был сильнее Власова» Токио. Олимпиада-64. Честь СССР среди тяжелоатлетов – «супертяжей» защищают Юрий Власов и Леониду Жаботинский. Фаворит – Власов, рвущийся к своей второй золотой олимпийской медали. Кажется, она уже у него в кармане. Но тут «подающий надежды» Леонид Жаботинский в своей последней попытке заказывает 217,5 кг, что выше мирового рекорда! Через минуту невиданный доселе вес послушно взметается над его головой… У погнавшегося за мировыми рекордами Власова попыток на исправление ситуации уже нет. На следующий день токийские газеты выходят с «шапкой»: «Тот, кто не видел поединка Власова и Жаботинского, тот не видел Олимпиады!», американские с заголовками вроде «Один советский обманул другого!», «Советский Спорт» пишет просто: «Жаботинский – чемпион Олимпиады! Власов – второй» - Леонид Иванович, поклонники Юрия Власова да и он сам говорят о том, что золото Токио вы добыли нечестным путем. Что якобы Жаботинский просто-напросто обманул соперника, едва не упав, раздавленный штангой, во второй попытке, после которой Власов и уверился в своей победе, погнался за рекордами и в итоге проиграл… - Подобные разговоры – это слухи и сплетни проигравшего неудачника. Я всегда побеждал честно! Победы в спорте добиваются не только силой, но и умением соревноваться. Нужно быть готовым не только физически, но психологически и тактически. - А сейчас вы можете сказать, за счет чего победили в Токио? - Ответ простой – я был на тот момент сильнее Власова. И я победил. Могу сказать, что бы ни сделал тогда Власов, - я бы у него все равно выиграл. Если бы даже он пошел на рекорд и поднял бы, скажем, 225, я бы все равно толкнул бы больше и стал первым". А мы-то тут спорим!
Денис: Спасибо за пояснение, уважаемый Леонид.
Дилетант: Ещё раз вот к этой фразе Жаботинского из предыдущего моего сообщения "- Ответ простой – я был на тот момент сильнее Власова. И я победил. Могу сказать, что бы ни сделал тогда Власов, - я бы у него все равно выиграл. Если бы даже он пошел на рекорд и поднял бы, скажем, 225, я бы все равно толкнул бы больше и стал первым". Эти слова могут принадлежать только "позднему" Леониду Ивановичу. Кроме того - давно уже иностранцу. Совсем зафантазировался человек. Простейший арифметический подсчёт подсказывает: толкни Юрий Петрович даже 225 кг, Жаботинский всё равно победил бы. Видите ли. Толкнув необходимые для победы 232,5 кг. И это при тогдашнем власовском мировом рекорде в толчке - 215,5 кг! То есть, хитрый Леонид Иванович был готов превзойти власовский толчковый мировой рекорд ровно на 17 кг. И в случае необходимости толкнул бы ровно на 15 кг больше, чем он толкнул в реальности. Не знаю, что и думать. Вероятно, Жаботинский и был готов на 225 кг в толчке, но, уж конечно, не на 232,5 кг. Леонид Иванович и 217,5-килограммовую-то штангу взял на грудь и поднялся с ней из подседа - уж очень далеко без повышенной лёгкости. Да и вообще, зачем было Власову толкать 225 кг? Тем более, что штанга такого веса была для Юрия Петровича заведомо непосильна. Жаботинский дружил с Алексеевым. Тоже фантазёром. И тоже задним числом. Так что, в дружбе Жаботинского и Алексеева - родственных душ - нет ничего удивительного.
Леонид: Вот нашёл редкие кадры: на 10 мин. 16 сек. запечатлена попытка Шеманского побить рекорд, только что установленный Власова в рывке.
Дилетант: Точно! Пусть полностью вся "цифра" 173 и не видна на табло, однако такая "цифра" может быть только мировым рекордом. Потому как не кратна 2,5 кг. И ведь почти справился Норберт с весом! Но, к сожалению, "почти" не считается. Юрий же Петрович всё это "забыл". И тоже, несомненно, "забыл" бы, даже удайся Шеманскому рекордный рывок. А разница здесь была в том, что пусть и остался бы Власов двукратным мировым рекордсменом Токийской Олимпиады, рывковый "окончательный" мировой рекорд принадлежал бы уже не ему, а Шеманскому. "Забывчивость" Власова, конечно же, вполне объяснима. Вот если бы выиграл Юрий Петрович Токийскую Олимпиаду, то помнил бы состязания до мельчайших подробностей. И описал бы всё без утайки в своей КНИГЕ КНИГ. Шеманский неудачно "ходил" и на 205 кг - в толчке. Целых 2 раза. Но Власов столь важные попытки Шеманского, видать, не заметил. ---------------------------------------------------- Ценное видео. Хорошо показан толчок Жаботинского - на разных соревнованиях. И все толчки Леонида Ивановича - или с дожимом, или с пляской локтей. Правда, в те времена, судьи на это не обращали внимания. Так и есть - похвальба Жаботинского о его безусловной готовности в Токио на 225 кг (или даже больше) в толчке. -------------------------------------- Привычно врёт Воробьёв. Рассказывая о тёплых своих отношениях с Власовым. Уж мы-то знаем из власовской КНИГИ КНИГ, какие конкретно "тёплые" отношения между Воробьёвым и Власовым были! -------------------------------------------------- Нещадно всё путает Каплунов - и тоже привычно. Очевидно, Каплунов не только никогда не интересовался историей тяжёлой атлетики, но и ни разу не открывал тяжелоатлетические советские популярные книги. Того же Аркадия Никитовича. Где недвусмысленно сказано, что Жаботинский 205 кг и не думал толкать на токийских соревнованиях. Да и Власов 215 кг не касался. Стыдно, обидно, противно. Ложь Каплунова кому-то ведь и правдой покажется. Тому, кто смотрит лишь видео в интернете, никогда не сверяя информацию из видео с тяжелоатлетическими популярными книгами. А уж тем более - с серьёзными тяжелоатлетическими справочниками.
Леонид: Уважаемый Дилетант, ещё одним подтверждением того, что это тот самый подход Шеманского, является цифра 4 (четвёртый дополнительный подход) на табло. На этом видео интересен ещё один момент. Примерно с 10 мин. 45 сек. Жаботинский подтверждает, что обращался к Власову с предложением прекратить борьбу. Так что Власов, получается, не врал. Полностью согласен с Вами относительно "воспоминаний" Каплунова. Помните, как, по словам Каплунова, Жаботинский не дал ему "размять трапеции"? Есть видео, где Жаботинский готовится к первому подходу на 217,5 кг. Нет никаких оснований утверждать, что Жаботинский вышел на помост делать только "тягу".
полная версия страницы