Форум » Выдающиеся атлеты » Ещё раз о Юрии Власове » Ответить
Ещё раз о Юрии Власове
Дилетант: Размышляя о Юрии Петровиче дальше, обратимся к ценнейшему свидетепю - Пеньковскому Евгению Александровичу (1940-2008) и к его удивительной книге "Магия счастливого помоста". К одной из её изумительных глав. "Аналогия антиподов Память, ты снова тревожишь меня. Как забыть это? После окончания института физкультуры в Омске мне посчастливилось распределиться не куда-нибудь, а прямо в Москву, во «второй дивизион» команды мастеров штанги ЦСКА. Мечта сбылась, и теперь зависело только от личных качеств, на что способен и кем стану. Радовался, что вошел в двери дома лучших силачей страны и мира, решил постараться подольше не выходить. Знал, что они для выхода открываются легче, чем для входа. Имена Аркадия Воробьева, Трофима Ломакина, Сергея Лопатина, Николая Мироненко, Леонида Жаботинского и Юрия Власова были, как говорится, у всех на устах. Это было время, когда самый сильный в мире атлет, победивший Пауля Андерсона, но проигравший Жаботинскому в Токио, заканчивал свои «ударные» тренировки, а будущий писатель Юрий Власов еще «не поспел». Хотя по первым газетным и журнальным публикациям было видно, что человек талантлив и весьма неординарен как повествователь и историк. Со всеми атлетами я подружился быстро. Силой Бог не обидел. Приседал со штангой, перед весом которой даже сильнейшие тяжеловесы пасовали. К тому же умел петь, танцевать, играть на разных музыкальных инструментах, подражать голосам великих людей прошлого и настоящего. Поэтому известные спортсмены удивлялись такой разносторонности и охотно общались со мной. У многих из них я учился не только технике поднятия штанги. Так же, как и мои кумиры, старался меньше заботиться о личном комфорте, а больше думать об атрибутах профессионального спорта, где признается и уважается по большому счету в первую очередь мастерство и сила. От этого и добровольное самоистязание на тренировках, отказ от всевозможных «лейтенантских удовольствий». Все ради будущих больших побед! Примером и эталоном для меня, естественно, был Юрий Власов, который с 1959 года для всех спортсменов мира являлся символом высокого интеллекта, мужества, силы духа и воли. При этом Юрий Власов был образцом нового, всесторонне развитого человека. Разумеется, что мне, как и многим другим труженикам «железного жнивья», хотелось как можно ближе познакомиться с этим легендарным богатырем на все времена. Сблизились мы с ним прямо-таки загадочно в старом зале тяжелой атлетики ЦСКА. На закате своей спортивной славы Юрий Петрович старался приходить на тренировку именно тогда, когда все атлеты заканчивали занятия. Или по привычке, или потому, что после проигрыша на Олимпиаде в Токио богатырь решил полностью посвятить свою жизнь литературе. Поэтому много просиживал за печатной машинкой, продумывал и выстраивал сюжеты. Корпел над каждым словом, шлифовал предложения. Недосыпал. И на тренировки приходил вялый. Работал, в основном на малых для себя весах. Правда, большинство поклонников выдающегося тяжелоатлета не знали, что он готовит себя к профессиональной писательской деятельности и очень давно находится между штангой и пером. Но болельщики все еще ждали от Юрия 600 кг в троеборье. Так что в то далекое августовское лето 1966 года Власова по-прежнему манило «железо», и при нем неизменно присутствовал его тренер Сурен Петросович Богдасаров. У входа в спортивный зал знаменитый дуэт шумно осаждала толпа верных болельщиков, поджидали назойливые журналисты. В тот день ждал атлета, его тренера и я, чтобы спросить разрешения потренироваться вместе с Юрием. На мой вопрос, можно ли осуществить мою заветную мечту, Власов вполне доброжелательно ответил, что не возражает разделить «железные труды» с коллегой по грифу, но в свою очередь предложил представиться. – Как звать-величать изволите, уважаемый?! Откуда будете и в каком воинском звании пребываете? – с улыбкой спросил меня капитан Власов. Я вкратце изложил свои анкетные данные. Из моего устного досье, самого великого в мире атлета, прежде всего, заинтриговала моя звучная фамилия. Несколько высокопарно он пояснил: – Ну что, сибиряк?! Знаменитая у тебя фамилия – Пеньковский! По аналогии антиподов, у меня тоже не лучше – Власов! Помнишь? Во время Великой Отечественной этот вояка фашистам продался с потрохами. Но я, как тебе известно, от «грязи» свою фамилию победами «отмыл»! Теперь ее никто не ассоциирует с предателем-генералом Власовым и его соратниками, именуемыми в советском народе - «власовцами». Так что и тебе, Евгений, желаю успеха в «отмывании» пока не очень прекрасной фамилии – Пеньковский, был такой предатель – разведчик Олег Пеньковский. Я в шутку посетовал, мол, все только и знают, что ассоциируют мою фамилию с разведчиком-предателем. Рассказал ему о том, что мой хороший знакомый писатель Юлиан Семенов говорил мне, что будто бы в недрах архивов наших спецслужб есть документ следующего содержания. И я громко заговорил сухим официальным голосом: «ЦРУ – в адрес руководства КГБ. Убедительно просим вас передать правительству России нашу просьбу – внимательно и с участием отнестись к предательству резидента русской внешней разведки в Америке и других странах НАТО Олега Пеньковского. Он, на наш взгляд, своими преднамеренными действиями, безусловно, помог предотвратить возможное начало третьей мировой войны. Мы, благодаря вашему и нашему агенту Пеньковскому, узнали и стали понимать, что русские имеют колоссальный запас атомных боеголовок и средств их доставки. Поняли – сатисфакция, неизбежна! Что же касается секретных данных по ПВО РФ в системе опознавания летающих объектов «свой чужой», то мы были информированы об этом ранее из других источников. Считаем, что за свои действия полковник Пеньковский может быть представлен, по вашим меркам, к званию Героя Советского Союза,, что может, явится предметом для его реабилитации, хотя бы в глазах родных и близких. В целях дальнейшего сотрудничества разведсообщества США и Службы внешней разведки России, просим содействия и поддержки. Директор ЦРУ». Кроме того, я высказался, что лично против реабилитации моего однофамильца полковника Пеньковского, ибо путем предательства нельзя не только созидать что-то новое, но и невозможно даже пытаться примирить русских и американцев, во взглядах на проблемы геополитики. Притом убежден, что предатель – всегда по своей сути душепродавец и даже лицемер. А еще 16-й президент Соединенных Штатов Авраам Линкольн утверждал, что лицемер – это человек, убивший своих родителей… и просящий о снисхождении на основании того, что он сирота. Пусть американцы, если хотят, крепят свои ряды изменниками и прочими вероломцами. Хоть целуются с ними, мне на это почти наплевать. Власов согласился с такой постановкой вопроса и сказал: – Ох, ты Евгений, даешь! Дался тебе этот полковник Пеньковский? Тьфу, на него! Надеюсь и верю, что твои, дружище, успехи в штанге не за горами. Юрий протянул мне свою могучую руку и мы с великим удовольствием, обменялись крепким рукопожатием. А потом зазвенело «железо». Каждый стал заниматься своими любимыми тяжелоатлетическими упражнениями. Юрий – жимом штанги из-за головы и сидя в наклоне, а я – тягами и приседаниями. В перерыве между подходами к снарядам снова разговорились: – А вы знаете, Юрий Петрович, что фамилия старшего лейтенанта Жаботинского тянет за собой целый шлейф преступлений сионизма? Только тянется он не от Леонида, а от сиониста Владимира Жаботинского. Именно в честь него, как одного из основоположников сионизма, названы центральные улицы во многих городах и весях Израиля, в том числе и в Тель-Авиве! – Как-то не соотносил их фамилии, но аналогия интересна! Спасибо, поручик, за информацию! – И мы оба рассмеялись по поводу фамилии товарища по команде, который давно «отмыл» высокими достижениями в мировом спорте свою «скомпрометированную» в прошлом тысячелетии фамилию. К слову, с легкой руки Власова многие меня в команде тяжелоатлетов стали называть «поручик». Против красивого исторического воинского звания я не возражал. Поручик так поручик. Да и теперь, когда в исторических повестях и романах попадается мне это прекрасное звание, окутанное ореолом романтики, олицетворяющее юность, стремительность и порыв, самоотверженность и верность долгу, галантность по отношению к дамам, я вспоминаю молодость, друзей и незабываемые события своей жизни. После того приятного знакомства в армейском спортзале Власов сделал много хорошего и полезного для меня. Он не только учил меня уму-разуму в штанге, но и помогал разбираться в литературе, искусстве, давал почитать редкие книги. Я тоже старался в долгу не оставаться, чем мог, тем и помогал выдающемуся спортсмену. Вплоть до того, что разыскивал для него редкие книги, и добывал – о, проза жизни нашей! – столь необходимое для атлета пропитание. Например, покупал по знакомству его любимую рыбу треску. Постоянно охотился для него, за дефицитной по тому времени, обувью 49-го размера. Смешно? Это сейчас, а в те далекие времена, обувь баскетбольного размера днем с огнем было не отыскать на магазинных прилавках! Не ходить же бывшему первому атлету в мире, по столице босиком, не индус ведь какой-нибудь. Однажды вместо кожаных туфель подарил Юрию две пары баскетбольных кед 51-го размера, что доставило ему великую ребячью радость. После «добровольного» увольнения из армии, так и не выслужив «офицерский пенсион», Юрий Власов полностью отдал себя литературе, постижению искусства писать. В его активе уже тогда, в 6О-х годах, было несколько новелл на спортивную тему и даже романов. – Учусь, поручик, шлифовать слово, фразу. Где-то получается, а в основном правка, бессонные ночи со своими литературными героями, – говорил мне в сердцах Власов. Сожалел, что пишет в ящик стола, и что его почти не печатают. В доверительных, приватных беседах всегда утверждал: наступят другие времена, и его книги обязательно увидят свет и никогда не будут подолгу залеживаться и пылиться на полках. Уверен, что тираж любой книги - будет нарасхват. – Может быть, я и не доживу, старик, до этого времени! А ты моложе, увидишь, что я был прав. У меня каждой книжки – четыре-пять копий рукописей, хранятся они у надежных людей. Если со мной вдруг что-то случится, все мы ходим под Богом, вот тебе адреса. Запомни. Пароль Кан Шен, ответ Шен Кан (был такой руководитель госбезопасности в Китае – Кан Шен), – проинформировал меня Власов и, перекрестившись, дал бумажку с зашифрованными адресами. К великой радости многих, Юрий Власов стал признанным писателем при жизни. Книги его, как он и предполагал, стали бестселлерами, на полках они не залеживаются.Спасибо Юрию Петровичу за то, что своими действиями в спорте и литературе совершил революцию в общественном сознании. Это он заявил однажды на весь мир, что «сила, как и разум, развиваются бесконечно!». А это значит, что вопреки мнению большинства, высокий интеллект и огромная физическая сила, вполне могут совмещатся в одном человеке. В быту Власов прост, очень ценит остроумие и хорошую шутку. С ним никогда не бывает грустно или неинтересно. Ибо Власов не только человек-легенда, но и величайший интеллектуал и энциклопедист. Знания его приближаются, на мой взгляд, к огромнейшей цифре – десять в двадцатой степени. С Юрием Власовым мы охотно вращались в мире искусства, часто общались с актерами." Из главы (неполной, я привёл её не до конца) что-то не сильно явствуют ни власовская токийская скорбь, ни горькое разочарование в жизни, ни жестокая травля безгрешного Власова подлой "присыпкинской" ратью. Окопался себе Юрий Петрович во "втором дивизионе" мастеров штанги ЦСКА и в ус не трубил! Стипендию у него отобрали? А зарплата инженер-капитана? И зарплата инспектора-инструктора по спорту? Что ли отобрали и их? Ничего же понять невозможно! Вернее - очень даже возможно. Если, конечно, принять во внимание власовские весёлость и сытость. Фраза Пеньковского "После «добровольного» увольнения из армии, так и не выслужив «офицерский пенсион»....." - слово "добровольного" зачем-то в кавычках. А не добровольного, что ли? Ну-ка, что там сам Власов пишет об этом в КНИЖИЩЕ КНИГ? Так и есть: "Книги обрушились на мое сознание ледоходом. Некоторые из них вызывали подлинное потрясение. Я фантазировал, бредил, выдумывал… "В 1953 году я закончил Саратовское суворовское военное училище. В феврале 1959 года в звании лейтенанта закончил Военно-воздушную инженерную академию имени профессора Н. Е. Жуковского в Москве. С весны 1960 года и по май 1968 года я служил инструктором по спорту в Центральном спортивном клубе армии (ЦСКА). В мае 1968 года по личной просьбе уволен в запас из кадров Советской Армии. Последнее воинское звание – инженер-капитан." По личной просьбе. А следовательно - без всякого принуждения. И вообще, разве не положена была Юрию Петровичу хотя бы урезанная офицерская пенсия? Как-никак, множество лет на службе в рядах "непобедимой и легендарной". И не где-то там, лакированным адьютантом при штабном генерале - а фактически на передовой. В жарких неистовых схватках с соперниками - сплошь распроклятыми империалистами-извергами..... отсюда утрата здоровья. И, получается, всё это государством никак не оплачивалось - ой сомнительно! Дальше сверяемся с Власовым: "Помню рекорд в Днепропетровске. Я толкнул 210 кг. По тем временам это было чем-то невероятным. За кулисы ко мне пришел Н. и долго восхищался моей "техникой". Он был одним из ведущих тренеров. В Токио Жаботинский толкает 217,5 кг, и я с удивлением читаю в газете статью Н. Он сетует, что Власов не владеет "техникой" толчка и вообще не умеет тренироваться… Что это, один из способов заработка на жизнь или непорядочность?.. Впрочем, в те годы я и не такого "добра" навидался… Штанга на весах времени. Что характерно – никаких желаний сводить счеты, посрамить соперника. Только собрать шестьсот! Я рассчитывал отдыхом вывести себя на тот единственный результат и тогда атаковать, вломиться в него. Отдых оказался невозможным. В нем было отказано. Причины те же самые: если остаюсь в большом спорте, должен выступать, да еще по календарю. Особенно настойчивым в изживании меня из спорта оказался Гулевич – начальник отдела тяжелой атлетики армейского клуба. А ведь никто не поздравлял меня с победами столь горячо, как он. Спортсменом он никогда не был – похоже, не только спортсменом… В сборной команде страны этим в не меньшей степени был озабочен Воробьев. И уж как мог ему пособлял Дмитрий Иванов, штангист, ставший спортивным журналистом. А я нуждался в сбросе нагрузок, одном затяжном щадящем ритме без выступлений. Что значит выступать? Я не смел бы отделываться посредственными результатами и подтверждать тем самым "закономерность" своего поражения. Значит, стирать себя в бессмысленных выходах "ради зачета" на большой помост. Все выходы бессмысленны, если не открывают новую силу, не подводят к новой силе. Соревнования перемалывали бы силу, взводили бы на травлю результатами, а я и без того нервно измотан." Вновь к Пеньковскому: "На закате своей спортивной славы Юрий Петрович старался приходить на тренировку именно тогда, когда все атлеты заканчивали занятия. Или по привычке, или потому, что после проигрыша на Олимпиаде в Токио богатырь решил полностью посвятить свою жизнь литературе. Поэтому много просиживал за печатной машинкой, продумывал и выстраивал сюжеты. Корпел над каждым словом, шлифовал предложения. Недосыпал. И на тренировки приходил вялый. Работал, в основном на малых для себя весах. Правда, большинство поклонников выдающегося тяжелоатлета не знали, что он готовит себя к профессиональной писательской деятельности и очень давно находится между штангой и пером. Но болельщики все еще ждали от Юрия 600 кг в троеборье. Так что в то далекое августовское лето 1966 года Власова по-прежнему манило «железо», и при нем неизменно присутствовал его тренер Сурен Петросович Богдасаров. "А потом зазвенело «железо». Каждый стал заниматься своими любимыми тяжелоатлетическими упражнениями. Юрий – жимом штанги из-за головы и сидя в наклоне, а я – тягами и приседаниями." Ай да травля! По прошествии чуть ли не пары лет, опосля токийского поражения. Юрий Петрович весел, шумлив, хохотлив, остроумен. Ошиваясь во "втором дивизионе", о 600 килограммах даже и не вспоминает, на тренировки ходит, как вздумается. Валяя на этих тренировках дурака. Занимаясь любимыми вспомогательными упражнениями и соперничая с Пеньковским в добрых услугах друг другу. Никаких календарей выступлений. Богдасаров - рядом. "Присыпкиных" - словно бы никогда не существовало в природе. Живи не хочу! В конце "антиподной" главы, который я не привёл (и без того уж очень обильный получился отрывок) - Пеньковский вещает читателю, как шлялись они вместе с Власовым по народным артистам и прочей богеме, как спивали счастливые песни, удовлетворённые щедрым застольем.... А ведь Юрий Петрович ещё и пописывал. И не только "в стол", но и "на продажу". Вон, начитавшись книжек про дедушку Ленина, даже и конспиГацией захворал незаметно. Правда, конспирацией немного не ленинской, а с экзотическим китайским оттенком. И уволился Юрий Петрович из армии, из ЦСКА, из инспекторов-инструкторов по спорту - по личной просьбе, только весной 1968 года. То бишь через 3,5 года после токийского своего поражения! И всё это время..... Как, вообще, увязать воспоминания свидетеля Евгения Пеньковского с воспоминаниями самогО Юрия Петровича - о ненаглядном себе??? Ведь нестыковка же на нестыковке! И нестыковки не какие-то мелкие, а носящие принципиальный характер! Ох уж этот Юрий Петрович! Даже и врать не научился по-ленински - правдоподобно, с ленинской хитрецой. А ещё конспиратор. -------------------------------------------------------------------------- Десять в двадцатой степени чего? Бесполезных вычурных знаний, что ли? Или чего-то другого? Немало знал я и знаю людей ростом под 190 см и немного за 190 см. Неужто все они носили и носят обувь 49-ого "советского" (не "демократического") размера? Насколько я помню ответы этих людей на вопрос про их обувь - от 45-ого размера до размера 47-ого. А Власов - по собственному его признанию, кисти у него небольшие, не крупные. А стопы что ж? Подобные лыжам?
полная версия страницы